Новости – Общество
Общество
Туалет на месте кургана
Фото: Екатерина Спиридонова
«РП» поговорила с уфимскими историками о преступлениях против археологических памятников в регионе
6 августа, 2014 18:47
10 мин
Уничтоженных археологических памятников в Башкирии десятки, и с каждым годом преступлений против истории становится все больше. По злому умыслу или случайно это происходит в нашем регионе? И почему государством регулярно финансируются объекты, место расположения которых так и остается невыясненным? Если самих объектов нет, куда уходят деньги? На сложные вопросы «Русской планете» ответили кандидаты исторических наук, Николай Щербаков и Ия Шутелева.
– Наш регион богат на археологические находки. Только в Уфимском районе и городском округе города Уфа на государственной охране стоят 39 памятников. Из них при проведении инвентаризации археологических объектов в 2011 году были обнаружены лишь 33. Шесть оставшихся возможно вообще не существуют в природе, но деньги на их содержание выделяются регулярно. Как объяснить этот парадокс?
– То, что принято считать фактом, не всегда является таковым. Мифов и легенд в каждом регионе великое множество. В Башкирии таким спорным моментом является, к примеру, Аблаевский лес — археологический памятник, стоящий на государственной охране, но до сих пор не найденный. Попытки его обнаружить предпринимались еще в XVIII веке, когда первое описание истории и места расположения леса привел Петр Рычков в своей «Топографии Оренбургской губернии» в 1762 году. Если же опираться на предания Уфы, Аблаевский лес находится в 15 верстах от Монумента Дружбы (бывшего Уфимского Кремля), вверх по течению реки Уфы, вдоль Сибирской дороги — в районе современных Инорса и Черниковки. По легенде — это то самое место, где в 1574 году останавливался царевич Аблай, оставив безуспешные попытки присоединить Уфу к Сибирскому ханству. «Разбитые уфимцами сибирские татары 10 дней отсиживались там», — так гласит летопись. Очевидно, Аблаевский лес где-то есть: в летописях значится, на бумагах тоже, но в реальности не нашли. Хотя на государственной охране лес стоит, деньги на содержание выделяются. И таких несуществующих или все еще не обнаруженных, но охраняемых исторических артефактов достаточно много.
– Что касается памятников, которые не найдены, но, тем не менее, стоят на федеральной охране, насколько это законно?
– Это непростой вопрос. Снять объект с государственной охраны не так уж и сложно, но последствия могут быть весьма серьезными. В этом случае при обнаружении исторического артефакта местными жителями или археологами никто никакой ответственности не несет. Будет исторический объект разграблен или уничтожен, черные копатели действуют как бы «в своем праве». Поэтому мы оставляем еще необнаруженный памятник на государственной охране, не давая возможности случайным людям его разрушить и избежать уголовной ответственности.
Правда, в археологии и без путаницы не обходится. Большинство ныне известных памятников древности были поставлены на государственную охрану в 50-х-70-х годах прошлого века. Археологи тогда массово выезжали в разведывательные экспедиции, ориентировались по аэрофотоснимкам, общались с местными жителями и привозили многочисленные свидетельства об уникальных находках или еще ненайденных кладах… Работы было тогда настолько много, что некоторые данные даже не проверялись, и в итоге один и тот же объект мог быть записан, как два разных. И, соответственно, финансировался так же. Яркий пример — Воронки городище и Воронки селище, оказавшиеся в итоге одним объектом, названным «Уфа–6».
– Куда идут деньги, выделяемые на несуществующие археологические памятники в Башкирии?
– Финансирование поступает в орган госохраны, и, как правило, используется для археологических работ, в том числе и для поиска еще невыявленных объектов.
– Если об исторических памятниках упоминается в летописях, и они обозначены на старых картах, почему их до сих пор не могут найти?
– Потому что упоминания в летописях неточные, рассказы очевидцев раскопок клада или кургана, сохранившиеся на бумаге, также полны противоречий. Да и сами археологи зачастую путают версты с километрами, что еще больше осложняет задачу. Нельзя исключить еще один вариант: миф, сказочное предание настолько укореняется в умах, что со временем его начинают принимать за когда-то свершившийся факт, незаметно ставший частью истории. Возвращаясь к рассказам об Аблаевском лесе, где археологи надеются найти свидетельства того боя, дальнейшей осады и пленения сибирских царевечей… Историк и краевед Александр Пекер в 1860 году дал подробное описание этого места: «Основание Уфы ознаменовано было победою жителей ея над Сибирскими царевичами Аблаем и Тевкелем, которые при начале построения города сделали на него нападение; но застигнутые в 15-ти верстах от него в лесу, после жестокого боя, татары были разбиты, а царевичи взяты в плен и отвезены в Москву. Лес, где проходила кровавая сеча, поныне называется Аблаевым. За оказанную в этом деле храбрость уфимцы жалованы были золотыми московками (деньгами) и имена их были записаны в особую книгу, которая хранилась в Уфимской провинциальной канцелярии». В другом описании говорится уже не о 15, а о «трех верстах от Уфы при деревне Глумилиной, на старой сибирской дороге». Несколько упоминаний о лесе абсолютно разные — в 15, 12, в 5, 3 или в 4 верстах от Уфы? И в какой стороне от города он расположен? И существовал ли на самом деле? Поиски пока ни к чему не привели.
Еще один пример ненайденного археологического памятника — курганы в районе поселка Чесноковки, известные по описанию немецкого энциклопедиста Петра Симона Палласа в XVIII веке. До сих пор не получилось определить их точное местонахождение: город и поселок растут, границы столицы и Чесноковки несколько веков назад заметно отличаются от современных.
Надо сказать, что поиск археологических памятников осложняется еще и тем, что раскопки зачастую проводят «черные копатели» и «серые» археологи без соответствующих документов и разрешений. В экспедициях мы нередко сталкивались с подозрительными людьми, которые проводили незаконные раскопки, но привлечь к уголовной ответственности пока никого не удалось — не помогали ни записи номеров машин, ни фотографии… И даже таблички, появляющиеся возле памятников археологии, будь то курган или могильник, не спасают.
– Чем «черные копатели» отличаются от «серых» археологов?
– С «черными копателями» все более-менее понятно. Ими могут быть бывшие волонтеры, когда-то принимавшие участие в археологических раскопках и захотевшие попробовать что-то раскопать самостоятельно, ради личной наживы. Могут быть совершенно обычные люди «с улицы», которые занимаются этим в надежде заработать или просто из личного интереса. Как, например, уфимские студенты, нашедшие в прошлом году в районе Затона бивень мамонта. Сами понимаете, до музея они донесли только 40 сантиметров этой находки, все остальное по частям продали через интернет, разбогатели…
«Серые» археологи — совсем другой контингент. Как правило, это ученые, которые не хотят тратить время на получение соответствующих разрешений на раскопки (открытого листа из Министерства культуры России). Ими движет не стремление наживы, а жажда открытий. Но беда в том, что после их «работы» чрезвычайно трудно восстановить картину раскопок в целом, поскольку нет записей — что было найдено, когда, в каком состоянии, где именно лежала находка, что находилось рядом и тому подобных вещей. Неучтенный артефакт, вынесенный с раскопок, уже не информативен, а отчеты по экспедиции «серые» археологи не готовят, чтобы «не светиться», так как исследования они проводят незаконно. Поэтому полученные ими данные никогда не будут известны…
– Вы сказали, что госструктуры тоже вредят сохранению археологических объектов…
– На территории Башкирии много интересных мест для раскопок, но, к сожалению, строительство разных объектов в нашем регионе ведется без положенных в этом случае предварительных историко-культурных экспертиз, что уже становится в порядке вещей...
По закону все земельные работы должны проводиться на основании предварительных исследований, в Башкортостане же фирмы строят объекты без разрешения, сдают и задним числом получают разрешения на строительство. Статистика такова: многие постройки не узаконены. При плановом расширении улиц столицы уфимскую администрацию даже пытались привлечь к ответственности, поскольку все работы проводились без надлежащих разрешений. Некоторых дорог до сих пор нет на карте и в плане города: так, например, GPS-навигатор показывает, что движешься по чистому полю, а на самом деле здесь уже давно пролегла дорога с асфальтовым покрытием…
– Закон об охране археологических находок в Башкирии постоянно нарушается, с чем это связано?
– Люди не осознают ценности исторического наследия. Штрафы за разрушение памятников археологии совсем невысокие. Предписания прокуратуры не выполняются. Вот в соседнем Татарстане законы работают четко, археологи не сидят без работы, их часто приглашают для проведения историко-культурной экспертизы перед постройкой любого объекта. У нас не так. И далеко ходить за примерами не надо, они на каждом шагу.
– Какие самые крупные нарушения закона об археологических памятниках вы можете назвать?
– Фактов много и все вопиющие. Так, например, строительством аквапарка и мегакомплекса «Планета» была полностью разрушена площадка объекта Уфа-8, курганного могильника (Глумилинских курганов). Поселение бронзового века (уникальный памятник!) по улице Школьной уничтожен из-за незаконной застройки нескольких жилых домов. Строительством Софьюшкиной аллеи на пересечении улиц Тукаева и Зайнуллы Расулева на глубину более полуметра засыпан слой памятника Уфа-3 (Городища Уфа-III). Строительство и подготовка площадки памятника Мустаю Кариму напротив Дома Профсоюзов разрушило курганный могильник (Уфа-19), как и древние погребения на улицах Мустая Карима, Артели «Швейпром», Социалистической (дом 33). Реконструкция дорог улиц Заки Валиди, Сочинской, Менделееева и Октябрьской революции частично уничтожила культурный слой памятника Уфа-32, укрепленного поселения (старого Уфимского Кремля). Территория Уфы-11 (Дудкинского I селища), и без того поврежденная землеройной машиной, на период осмотра 2013 года пострадала от грейдера при очередном обустройстве переправы через реку Уфа. И, наконец, если не самый вопиющий, зато точно самый показательный пример безобразного отношения к археологическим памятникам — это могильник на улице Трактовой, станция правая Белая. Несмотря на то, что объект находится на госохране, прямо на месте кургана почему-то построен кирпичный станционный туалет.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
